Когда есть проблемы

Во время разговора о школе я не могла не почувствовать на себе взгляд Триши.

— Давайте, Триша, — пригласила я ее кивком головы.

— Я сделала все, о чем мы говорили, — начала она.— И в прошлом году это помогало, но в нынешнем... Мы только что были на первом школьном собрании Томми. Учительница потратила первые пять минут на описание, как он вскакивает, вертится и прыгает на своем стуле. «Он этот стул сломает задолго до конца года», — сказала она. Мы с мужем сидели, скрипя зубами. У нас из ушей дым валил. Немыслимо — пять минут про какой-то там стул. Я хотела ей сказать: ладно, леди, может вы сообразили, что ребенку нужно немного больше подвигаться, или как? Учительнице надо, чтобы Томми сидел над тетрадками и писал, читал и работал на повышение уникальности. Мне надо, чтобы у него была возможность встать и поразмяться. Единственную передышку он получает после обеда, и то слишком часто бывает холодно, сыро и грязно, и тогда им приходится сидеть в кафетерии с бумажками и карандашами. Для Томми- то, разве это жизнь!

— А вы не пытались...— договорить мне не удалось.

— Да, — огрызнулась Триша, видимо, очень расстроенная.— Я пробовала поговорить с учительницей, но это выглядело, как будто я за него извиняюсь. Чтоб мне пусто было, но что бы я ни говорила, она не слушала меня, а обдумывала, как меня отбрить.

Обидно, когда у наших детей возникают в школе проблемы. Это очень обидно. Это может вызывать стыд, или это может напомнить нам наши собственные школьные дни, когда мы испытывали бессилие и боль. Подобные чувства воздвигают барьер, который заставляет нас перейти в глухую оборону. Учителя замечают наше состояние, но учителя такие же люди. У них бывают неприятности дома, а на работе их ждет двадцать пять, а то и больше детей. Если мы не обдумали свой подход, наши претензии могут показаться чрезмерными, и учителя не станут нас слушать, поэтому, чтобы поговорить с учителем и прийти к взаимопониманию, нельзя быть бесцермонными — брать нахрапом.

В тот вечер наши занятия заканчивались.

— На следующей неделе, — объявила я, — мы научимся, как говорить, чтобы учителя слушали, и как слушать, когда говорят учителя.

Триша наградила меня еще одним выразительным взглядом и, уходя, пошутила: — Я еще вернусь — и лучше будет, если я услышу то, что надо.